Новости

11.01.2010: Китай и Индия: борьба за доминирование

В последнее время в определенном сегменте индийской политической прессы началась массированная антикитайская кампания. Некоторые индийские газеты и частные телевизионные каналы предупреждают об опасности китайского вооруженного нападения на Индию в течение следующего десятилетия.

Формальным поводом начала этой пропагандистской кампании стала якобы имевшая место гибель двух сотрудников индийской Тибетской пограничной полиции во время перестрелки на Линии контроля, установленной после вооруженного конфликта между Индией и Китаем в 1962 году. В индийской блогосфере, заинтересованной в индийско-китайской проблематике, обсуждается текст китайского блоггера о хрупкости Индии как государства, о том, что она является колоссом на глиняных ногах. Кроме того, Индия встревожена строительством стратегического китайско-пакистанского шоссе в пакистанской части Кашмира. Правительства обеих стран, напротив, призывают к улучшению отношений. Премьер-министр Индии Манмохан Сингх был вынужден выступить с заявлением, что никаких инцидентов на Линии контроля не было, а отношения с Китаем остаются «хорошими». Его выступление было публично поддержано командующим сухопутными войсками Индии Дипаком Капуром и министром внутренних дел П.Чидамбарамом.

Государственные СМИ КНР, несмотря на волну антикитайских статей в Индии, до самого недавнего времени тщательно избегали какой-либо антииндийской риторики. В центре внимания китайского правительства начиная с конца 1990-х годов находится укрепление экономических и культурных связей с Индией, чьим крупнейшим торговым партнером стал Китай. Пожалуй, единственным вопросом, вызвавшим волну критики Индии в китайских медиа, было предоставление базы для «раскольнической» деятельности Далай-ламы и антикитайских протестов тибетских активистов в преддверии Олимпийских игр в Пекине. После серьезных беспорядков в Лхасе в начале года китайское общественное мнение, согласно сообщениям западных СМИ, было критически настроено в отношении Далай-ламы и государств, его поддерживающих.

Однако во время визита премьер-министра Пакистана Юсуфа Реза Гилани в Пекин Женьминь Жибао опубликовала передовицу, в которой отметила, что у индийской политики «гегемонистский менталитет», что она строится на принципе «дружбы с дальними и атакой на соседей», указав, что «если Индия действительно хочет стать сверхдержавой, такая политика является недальновидной и незрелой». Важно понимать, что как индийская, так и китайская внешняя политика является результирующей от усилий множества самых разнообразных сил, имеющих часто противоположные интересы. И эта подковерная внутренняя борьба за влияние на внешнюю политику бывает очень жесткой. Она должна быть предметом анализа для лучшего понимания того, что происходит, и того, что может произойти. Китай и Индия — крупнейшие импортеры нефти и нефтепродуктов, их нефтяные компании обречены на конкуренцию за поставки углеводородов, хотя именно в этой области постоянно идет процесс взаимных консультаций и переговоров. С другой стороны, Китай в большом масштабе закупает индийские руды, глинозём и иные материалы. Индийские и китайские производственные компании бьются за рынки азиатских стран и за инвестиции из стран развитых.

С военной точки зрения, вооруженные силы КНР очевидно сильнее индийских, но китайская дипломатия по-прежнему сосредоточена на обеспечении «мирного подъема страны», создании не только экономической, но и политической, и даже социальной сверхдержавы в ближайшие два десятилетия. Это требует способности к вооруженной защите своих интересов. Масштабные инвестиции Китая в горнодобывающие отрасли Африки и Латинской Америки требуют для своей защиты создания сильного военно-морского флота, который, по оценкам американских политологов, в следующем десятилетии может стать крупнейшим в мире. Причем естественным театром этого флота должен стать Индийский океан.
Со своей стороны, Индия видит в попытках Китая расширить свое влияние в Аденском заливе вторжение в свою традиционную сферу влияния.

Еще более это стало заметным в жесточайшей конкуренции, не только политической, но и экономической, в Непале, где в период короткого правления маоистов резко выросло влияние народного Китая за счет сокращения влияния Индии. Непал посетил ряд китайских делегаций на высоком уровне, КНР предлагала щедрую финансово-экономическую помощь и программы развития маоистским руководителям гималайского государства.

На самом деле идея о геостратегическом окружении Индии Китаем была выдвинута правыми геополитиками в США. Именно они привлекли внимание индийских политологов к китайскому участию в реконструкции морских портов в Мьянме, Пакистане, Бангладеш и Шри-Ланке, назвав его «жемчужным ожерельем, удушающим Индию». Одновременно в определенных индийских СМИ начал активно обсуждаться и тибетский вопрос, который является одним из основных раздражающих факторов в двусторонних отношениях.
Представляется, что за этой антикитайской кампанией в Индии стоят как крайне правые политики из Раштрия Сваямсевак Сангх и ее политического крыла — Бхаратия Джаната парти, так и военный истеблишмент, желающий увеличить расходы на оборону под предлогом обеспечения безопасности страны от КНР. Важно помнить, что определяющей частью постиндустриального сектора индийской экономики является большое количество ИТ-компаний, занимающихся аутосорсингом для американских ТНК. Они зависят от США и вольно или невольно привносят американские взгляды в индийскую политическую жизнь. Этот сектор довольно чувствителен к политическим отношениям. В части индийского внешнеполитического и оборонного истеблишмента, наиболее тесно связанной с США, активно муссируются антикитайские настроения. Может создаться впечатление, что экономическое и политическое сближение администрации президента Обамы с КНР вызывает своего рода зависть у прозападных индийских политиков. Они считают, что Индия в состоянии играть роль балансира в соперничестве между Китаем и США. Ряд неудач в испытании индийских средств доставки ядерного оружия вызвал цикл публикаций о необходимости развития надежных средств ядерного сдерживания в отношении Китая, а следовательно, и обеспечении его финансирования.

Феноменальный рост китайской экономики дал народному Китаю возможность модернизировать свои вооруженные силы. Особую озабоченность Индии вызвал рост китайских ВМС и ВВС. Руководство индийских ВВС уже заявило, что «ВВС Индии являются неадекватными ситуации и составляют только одну треть военно-воздушных сил Китая», потребовав резкого увеличения авиационного парка в течение трех ближайших лет, не считая строительства новых аэродромов в районе Линии контроля. Одновременно и в США есть антикитайские силы, пытающиеся подготовить основу для втягивания Индии в антикитайский альянс из США, Японии, Тайваня и Австралии. Так, Индия демонстративно отказалась принять делегацию КНР в члены Морского симпозиума Индийского океана (под смешным предлогом того, что Китай не выходит в Индийский океан), а ВМС участвовали в совместных американо-индийско-австралийско-японских маневрах в Бенгальском заливе.

Одним из принципов внешней политики КНР является не оставлять никакую обиду незамеченной. Китай возражал против представления кредита Азиатским банком развития на проект финансирования развития водных ресурсов в штате Аруначал-Прадеш, так как этот штат представляет собой «спорные территории». Одновременно КНР перестала выдавать визы жителям Кашмира, на который претендует Пакистан. Тем не менее, руководству обеих региональных сверхдержав удалось договориться. Индийское правительство дало понять, что двусторонние отношения будут только укрепляться, при этом особое внимание будет уделяться экономическим связям, а китайским компаниям может быть разрешено принять участие в торгах на реализацию государственных проектов в «чувствительных» секторах, что фактически является официальным подтверждением их желательности и лояльности. Индийское правительство поощряет национальные компании участвовать в совместных предприятий с китайскими предприятиями в ключевых секторах, таких как нефтегазодобыча. Например, Индия, Китай и Малайзия будут совместно разрабатывать крупнейшее нефтяное месторождение в Судане.

2009 год — это не 1962, год индийско-китайского вооруженного конфликта, произошедшего одновременно с кубинским ракетным кризисом, когда США и СССР были слишком заняты друг другом, чтобы обращать внимание на Юго-Восточную Азию. Сейчас КНР — это не изолированная экономика, а одна из крупнейших торговых стран мира. Индустриализация и в Китае, и в Индии требуют свободного транзита энергоносителей через Индийский океан и Малаккский пролив. Не исключено, что Китай, а затем и Индия превзойдут США по абсолютному размеру ВВП в ближайшие несколько десятилетий. Обе страны хотят стать доминирующей силой в Южной Азии в ближайшем будущем. Обе стороны пытаются использовать тонкие, но сложные элементы принуждения в отношении друг друга. Это нормальная дипломатическая практика.
КНР, конечно, в долгосрочном смысле заинтересована в предотвращении более тесного партнерства между Индией и США, наверняка в народном Китае строят планы по окончательному урегулированию тибетского вопроса после кончины нынешнего Далай-ламы. Он хоть и воплощение бога, но все равно, скорее всего, смертен.

Китай — крупнейший торговый партнер Индии, а Индия в списке партнеров КНР занимает важную десятую позицию. Глобальный финансовый кризис серьезно повлиял на реальную экономику обеих стран и вызвал спад в промышленном производстве и экспорте. Но важным остается то, что рынки Китая и Индии в совокупности превосходят любые другие. Кроме того, внутренний спрос на этих рынках не сокращается, как в развитых странах, а продолжает расти и не только потому, что население этих двух стран составляет 40% мирового, но и за счет вовлечения все новых и новых слоев населения в товарную экономику.

Для России же важным остается то, что в международных делах обе стороны поддерживают эффективное сотрудничество и координацию в рамках китайско-индийско-российского трехстороннего механизма.

С.Гафуров и Д.Митина
http://www.rus-obr.ru